Василий Осипович Ключевский.

Василий Осипович Ключевский – виднейший русский историк либерального направления, «легенда» отечественной исторической науки, ординарный профессор Московского университета, ординарный академик Императорской Санкт-Петербургской Академии наук (сверх штата) по истории и древностям русским (1900), председатель Императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете, тайный советник.

Ведь во многом благодаря его стараниям, российская историческая наука уже во второй половине XIX века вышла на совершенно новый качественный уровень, впоследствии обеспечивший появление трудов, заложивших основы современной философии и методологии исторического познания.

Между тем, в научно-популярной литературе о В.О.Ключевском, а особенно в современных публикациях на Интернет-ресурсах, даны лишь общие сведения о биографии знаменитого историка. Весьма разноречиво представлены и характеристики личности В.О.Ключевского, который, безусловно, являлся одним из самых выдающихся, неординарных и замечательных людей своей эпохи, кумиром не одного поколения студентов и преподавателей Московского университета.

Современный взгляд на личность, частную жизнь и коммуникации историка, процесс его научного и вненаучного творчества подразумевает самоценность этих объектов исследования как части «историографического быта» и мира русской культуры в целом. В конечном итоге жизнь каждого человека складывается из взаимоотношений в семье, дружеских и любовных связей, дома, привычек, бытовых мелочей. А то, что кто-то из нас в результате попадает или не попадает в историю как историк, писатель или политик – случайность на фоне всё тех же «бытовых мелочей»…

Интересны основные вехи не только творческой, но и личной биографии В.О. Ключевского.Ему удалось проделать весьма трудный и тернистый путь от сына провинциального священнослужителя, нищего сироты к вершинам славы первого историка России.

В.О. Ключевский родился 16 (28) января 1841 года в селе Воскресенском (Воскресеновка) под Пензой, в бедной семье приходского священника. Жизнь будущего историка началась с большого несчастья – в августе 1850 года, когда Василию ещё не было десяти лет, его отец трагически погиб. Он отправился на рынок за покупками, а на обратном пути попал в сильную грозу. Лошади испугались и понесли. Отец Осип, не справившись с управлением, очевидно, упал с воза, от удара о землю потерял сознание и захлебнулся потоками воды. Не
дождавшись его возвращения, семья организовала поиск. Девятилетний Василий первым увидел мёртвого отца, лежащего в грязи на дороге. От сильного потрясения мальчик начал заикаться.

После смерти кормильца семья Ключевских переехала в Пензу, где поступила на содержание Пензенской епархии. Из сострадания к неимущей вдове, которая осталась с тремя детьми, один из друзей мужа отдал ей для проживания маленький домик. «Был ли кто беднее нас с тобой в то время, когда остались мы сиротами на руках матери», — писал впоследствии Ключевский сестре, вспоминая голодные годы своего детства и отрочества.

В духовном училище, куда его отдали учиться, Ключевский заикался так сильно, что тяготил этим преподавателей, не успевал по многим основным предметам. Как сироту, его держали в учебном заведении лишь из жалости. Со дня на день мог встать вопрос об отчислении ученика по причине профнепригодности: школа готовила церковнослужителей, а заика не годился ни в священники, ни в пономари. В создавшихся условиях Ключевский мог и вовсе не получить никакого образования – у его матери не было средств на обучение в гимназии или приглашение репетиторов. Тогда вдовая попадья слезно умолила заняться с мальчиком одного из учеников старшего отделения. История не сохранила имени этого одарённого юноши, который сумел из робкого заики сделать блестящего оратора, впоследствии собиравшего на свои лекции многотысячную студенческую аудиторию. По предположениям самого известного биографа В.О.Ключевского М. В. Нечкиной, им мог быть семинарист Василий Покровский – старший брат одноклассника Ключевского Степана Покровского. Не будучи профессиональным логопедом, он интуитивно нашёл способы борьбы с заиканием, так что оно почти исчезло. В числе
приёмов преодоления недостатка был такой: медленно и отчётливо выговаривать концы слов, даже если ударение на них не падало. Ключевский не преодолел заикания до конца, но совершил чудо — непроизвольно
возникавшим в речи маленьким паузам он сумел придать вид смысловых художественных пауз, дававших его словам своеобразный и обаятельный колорит. Впоследствии недостаток превратился в характерную
индивидуальную чёрточку, придавшую особую притягательность речи историка. Современные психологи и имиджмейкеры намеренно используют подобные приёмы для привлечения внимания слушателей, придания «харизматичности» образу того или иного оратора, политика, общественного деятеля.

Долгая и упорная борьба с природным недостатком также содействовала прекрасной дикции лектора Ключевского. Он «отчеканивал» каждое предложение и «особенно окончания произносимых им слов так, что для внимательного слушателя не мог пропасть ни один звук, ни одна интонация негромко, но необыкновенно ясно звучащего голоса,» — писал об историке его ученик профессор А. И. Яковлев.

По окончании уездного духовного училища в 1856 году В.О.Ключевский поступил в семинарию. Он должен был стать священником – таково было условие епархии, взявшей на содержание его семью. Но в 1860 году, бросив учёбу в семинарии на последнем курсе, молодой человек готовится к поступлению в Московский университет. Отчаянно смелое решение девятнадцатилетнего юноши определило в дальнейшем всю его судьбу. На наш взгляд, оно свидетельствует не столько о настойчивости Ключевского или цельности его натуры, сколько о присущей ему уже в юном возрасте интуиции, о которой говорили впоследствии многие его современники. Уже тогда Ключевский интуитивно понимает (или догадывается) о своём личном предназначении, идёт наперекор судьбе, чтобы занять именно то место в жизни, которое позволит полностью реализовать его стремления и способности.

Надо думать, что судьбоносное решение об уходе из Пензенской семинарии далось будущему историку нелегко. С момента подачи заявления семинарист лишался стипендии. Для крайне стеснённого в средствах Ключевского потеря даже этих небольших денег была весьма ощутима, однако обстоятельства вынуждали его руководствоваться принципом «или всё — или ничего». Сразу после окончания семинарии поступать в университет он не мог, потому что обязан был бы принять духовное звание и находиться в нем не менее четырёх лет. Стало быть, оставить семинарию нужно было как можно скорее.

Дерзкий поступок Ключевского взорвал размеренную семинарскую жизнь. Духовное начальство возражало против отчисления успешного ученика, фактически уже получившего образование за счёт епархии. Своё прошение об увольнении Ключевский мотивировал стеснёнными домашними обстоятельствами и слабостью здоровья, но всем в семинарии, от директора до истопника, было очевидно, что это лишь формальная отговорка. Семинарское правление написало доклад пензенскому архиерею, преосвященному Варлааму, но тот неожиданно наложил положительную резолюцию: «Ключевский не совершил еще курса учения и, следовательно, если он не желает быть в духовном звании, то его и можно уволить беспрепятственно». Лояльность официального документа не совсем
соответствовала истинному мнению архиерея. Ключевский впоследствии вспоминал, что на декабрьском экзамене в семинарии Варлаам назвал его дураком.

Денег на дорогу в Москву дал дядя И.В.Европейцев (муж сестры матери), поощрявший в племяннике желание учиться в университете. Зная, что молодой человек испытывает огромную благодарность, но одновременно и душевное неудобство от дядиной благотворительности, Европейцев решил немного схитрить. Он подарил племяннику «на память» молитвенник с напутствием обращаться к этой книге в трудные минуты жизни. Между страниц была вложена крупная ассигнация, которую Ключевский нашёл уже в Москве. В одном из первых писем домой он писал: «Я уехал в Москву, крепко надеясь на Бога, а потом на вас и на себя, не рассчитывая слишком много на чужой карман, что бы там со мной ни случилось».

В 1861 году В.О.Ключевский поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Ему выпало трудное время: в столицах кипели почти революционные страсти, вызванные манифестом 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян. Либерализация буквально всех сторон общественной жизни, модные идеи Чернышевского о
«народной революции», которые буквально носились в воздухе, смущали молодые умы.

В годы учёбы Ключевский старался держаться в стороне от политических споров в студенческой среде. Скорее всего, у него просто не было ни времени, ни желания заниматься политикой: он приехал в Москву учиться и, кроме того, нужно было зарабатывать деньги уроками, чтобы содержать себя и помогать семье.

В 1872 году В.О. Ключевский успешно защитил магистерскую диссертацию. В том же году он занял кафедру истории в Московской духовной академии и занимал её 36 лет (до 1906 года). В те же годы Ключевский начинает преподавать на Высших женских курсах. С 1879 года — читает лекции в Московском университете. В то же время он заканчивает докторскую диссертацию «Боярская дума Древней Руси» и в 1882 году защищает её на университетской кафедре. С этого времени Ключевский становится профессором четырёх учебных заведений.

Его лекции пользовались огромной популярностью среди студенческой молодёжи. Не только студенты историки и филологи, для которых, собственно, и читался курс русской истории, были его слушателями. Математики, физики, химики, медики — все стремились прорваться на лекции Ключевского. По свидетельствам современников, они буквально опустошали аудитории на других факультетах; многие студенты приходили в университет с раннего утра, чтобы занять место и ждать «желанного часа». Слушателей привлекало не столько содержание лекций,
сколько афористичность, живость подачи Ключевским даже уже известного материала. Демократичность образа самого профессора, столь нетипичная для университетской среды, также не могла не вызвать симпатий учащейся молодёжи: все хотели слушать «своего» историка.

Острый язык Ключевского не щадил никого, отсюда пошла его репутация «неисправимого скептика, не признающего никаких святынь». На первый взгляд он легко мог показаться эгоистичным и злым. Но впечатление это, конечно, было неверным – оправдывали его П. Н. Милюков и А. Н. Савин: «Маска Мефистофеля» была призвана не пускать
посторонних в святая святых его чувствительной души. Попав в новую и разнородную социальную среду, Ключевскому пришлось выработать привычку носить эту маску, как «защитную скорлупу», быть может, вводя тем самым в заблуждение многих своих коллег и современников. Возможно, с помощью этой «скорлупы» историк пытался отвоёвывать своё право на внутреннюю свободу.

Павел — Александр I — Николай I
В этих трех царствованиях не ищите ошибок: их не было. Ошибается тот, кто хочет действовать правильно, но не умеет. Деятели этих царствований не хотели так действовать, потому что не знали и не хотели знать, в чем состоит правильная деятельность. Они знали свои побуждения, но не угадывали целей и были свободны от способности предвидеть результаты. Это были деятели, самоуверенной ощупью искавшие выхода из потемков, в какие они погрузили себя самих и свой народ, чтобы закрыться от света, который дал бы возможность народу разглядеть, кто они такие.

Петербургом Петр зажал Россию в финском болоте, и она страшными усилиями выбивалась из него и потом утрамбовывала его своими костями, чтобы сделать из него Невский проспект и Петропавловскую крепость — гигантское дело деспотизма, равное египетским пирамидам.

Наши цари были полезны, как грозные боги, небесполезны и как огородные чучелы. Вырождение авторитета с сыновей Павла. Прежние цари и царицы — дрянь, но скрывались во дворце, предоставляя эпическо-набожной фантазии творить из них кумиров. Павловичи стали популярничать. Но это безопасно только для людей вроде Петра I или Екатерины II. Увидев Павловичей вблизи, народ перестал их считать богами, но не перестал бояться их за жандармов. Образы, пугавшие воображение, стали теперь пугать нервы. С Александра III, с его детей вырождение нравственное сопровождается и физическим. Варяги создали нам первую династию, варяжка испортила последнюю. Она, эта династия, не доживет до своей политической смерти, вымрет раньше, чем перестанет быть нужна, и будет прогнана. В этом ее счастье и несчастье России и ее народа, притом повторное: ей еще раз грозит бесцарствие, смутное время.

Самодержавие — не власть, а задача, т.е. не право, а ответственность. Задача в том, чтобы единоличная власть делала для народного блага то, чего не в силах сделать сам народ чрез свои органы. Ответственность в том, что одно лицо несет ответственность за все неудачи в достижении народного блага. Самодержавие есть счастливая узурпация, единственное политическое оправдание которой непрерывный успех или постоянное уменье поправлять свои ошибки или несчастия. Неудачное самодержавие перестает быть законным. В этом смысле единственным самодержцем в нашей истории был Петр В[еликий]. Правление, сопровождающееся Нарвами без Полтав, есть nonsense.

Вся житейская наука женщины состоит из трех незнаний: сначала она не знает, где добыть жениха, потом — как быть с мужем, наконец — куда сбыть детей.

И москаль, и хохол — хитрые люди, и хитрость обоих выражается в притворстве. Но тот и другой притворяются по-своему: первый любит притворяться дураком, а второй умным.

Мужчина любит обыкновенно женщин, которых уважает: женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Потому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать.

История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.

Чтобы уметь быть злым, надо выучиться быть добрым: иначе будешь просто гадким.

Под свободой совести обыкновенно разумеется свобода от совести.

Самый верный и едва ли не единственный способ стать счастливым — это вообразить себя таким.

Не начинайте дела, конец которого не в ваших руках.

К Кисловодску (подражание Пушкину)

Посвящется Т. М. Чериновой

/1887 г./

Прощай, дождливый град нарзана!
В последний раз ты мне даришь
 Кипучей влаги два стакана 
 И душем с неба окропишь.
Врачуя тело человека,
 Целишь и дух его больной:
  Ты лечишь всем, ты всем аптека, 
  Хоть лазарет совсем плохой.
Твой свежий воздух, парк дремучий
 И горы чудные твои 
 И даже твой обед пахучий - 
 Все то рецептные статьи.

Диету держишь ты примерно.
 Всё, чем буфет к себе манит,
  Вино и прочее - так скверно,
   Что и здоровому претит
Зато идет тузом козырным 
Нетерпеливый твой больной, 
И в горах мотыльком эфирным 
Порхает зонтик кружевной.

Приказчик смотрит баронетом, 
Фельетонист, что Пушкин твой, 
А генерал летит кадетом, 
Старуха скачет стрекозой.
Нарзана следуя теченью,
Здесь все ускоренно живет:
И солнце раньше здесь встает
И празднуют здесь день рожденья
За целый месяц до рожденья

Василий Осипович Ключевский в молодости в зрелом возрасте и в старости.

В архиве две книги: «Афоризмы и мысли об истории» и «Православие в России».

Скачать: Klyzevsk

Скачано: 182, размер: 1.0 MB, дата: 18.Ноя.2016